Безопасность Рима зависела от полу-ополченческой армии, по существу являвшейся профессиональной. Все физически здоровые римляне мужского пола были обязаны в возрасте между 17 и 60 годами нести воинскую повинность (мужчины старше 47 лет считались пригодными исключительно к гарнизонной службе). В 220 г. до н. э. Рим, при населении в 3 750 000 человек был в состоянии мобилизовать около 750 тысяч воинов. Проходившие войны обуславливали в армии заметное влияние ветеранов. Силу и успехи римского оружия обеспечивали четыре главных фактора:

Огромную роль играли также мудрость конфедеративного римского политического устройства и продуманная стратегия колонизации, включавшая благородное и великодушное отношение к побежденным итальянским врагам, что являлось одним из важных источников римского могущества.

Эволюция легиона началась с легендарных реформ Сервия Туллия578534(533)  гг. до н.э.. Немало изменений было введено и Марком Фурием Камилломок. 447365 гг. до н.э. (включая организационную классификацию, в большей мере основанную на возрасте и опыте воина, нежели на богатстве и качестве оружия, находящегося в личной собственности — все еще предполагалось, что легионер приносит свое оружие, хотя впоследствии оно нередко выдавалось государством).

Уроки горных боев во время Самнитских войн, особенно разгром у Кавдинского ущелья, не могли не повлиять на римскую военную доктрину. Около 300 г. римский легион достиг «клеточного» строения, описанного ниже. Это было гибкое, дисциплинированное формирование, так хорошо показавшее себя в столкновениях с македоно-эпиротской фалангой Пирра и во время Первой и Второй Пунических войн. Во второй половине III в. до н. э. римский легион, очевидно, достиг пика своего развития.

Там наличествовало четыре класса солдат. Самыми молодыми, наиболее подвижными и наименее обученными, являлись велиты (от латинского velites, т.е. быстрые), или легкая пехота, несшие сторожевую службу в лагере и обеспечивавшие боевое охранение в походе. Вооруженные луками, пращами и дротиками и не имевшие защитного снаряжения, они, сближаясь с противником, завязывали бой, давая тем самым легиону развернуться в боевой порядок. Стремясь достигнуть большего разнообразия в дальности и действенности метательного оружия, римляне часто использовали иностранных наемников, таких как балеарские пращники и эгейские лучники. Следующими по возрасту и опыту шли гастаты , из которых состояла первая линия манипул тяжелой пехоты. Облаченные в металлические шлемы и кожаные куртки, со щитом на левой руке, они были вооружены короткими обоюдоострыми мечами-гастами 60–70 см длиной и двумя дротиками-пилумами длиной около 2 м; в начале боя они бросали в противника пилумы, а затем, ворвавшись в его ряды, сражались гастами — до некоторой степени это можно уподобить штыковой атаке, которой предшествовал ружейный огонь. Римский пилум был сконструирован весьма изобретательно: наконечник соединялся с древком тонкой шейкой, которая после удара сгибалась и, как правило, переламывалась, делая таким образом оружие бесполезным для врага; вдобавок, мягкий железный наконечник часто застревал в щитах и другом защитном вооружении врага, создавая ему дополнительные трудности. Принципы (от латинского princeps, т.е. первый, главный, основной) — тридцатилетние, как правило, ветераны — образовывали костяк армии; зрелые, опытные и жесткие, они составляли вторую линию тяжелой пехоты легиона. Их защитное снаряжение составляли металлические шлемы, чешуйчатые панцири и щиты; на вооружении они имели обоюдоострые мечи-гладии, чуть более длинные и заметно более широкие, чем гасты, однако главным оружием являлись копья — длинные, деревянные (позже, со 107 г. до н. э., более короткие, но окованные железом). Старейшая группа, триарии (от латинского tres, т.е. три) обеспечивали стойкость, уравновешивающую энергию более молодых разрядов, и составляли третью линию тяжелой пехоты. Их защитное снаряжение составляли шлемы, панцири, поножи и щиты, а вооружение — тяжелые, до 3,5 м длиной, копья и мечи-гладии.

Основным тактическим подразделением легиона была манипула (от латинского manipulus — пучок сена, который, будучи привязан ко древку копья, обозначал место сбора личного состава) — приблизительно эквивалентная современной роте. Каждая манипула была составлена из двух центурий (от латинского сentum, т.е. сто) или взводов, от 60 до 80 человек в каждой — лишь манипула триариев состояла всего из одной центурии. Когорта (от латинского cohortis, т.е. соединение, связка), сравнимая с современным батальоном, состояла из 450–570 человек — от 120 до 160 велитов, такое же число гастатов и принципов, от 60 до 80 — триариев и подразделялась на декарии (от латинского decem, т.е. десять) по 10–15 человек; в нее же входила кавалерийская турма из 30–50 всадников. Конный компонент когорты редко сражался вместе с ней — как правило, всадники собирались в большие кавалерийские соединения.

В целом легион — аналог современной дивизии — насчитывал от 4500 до 5 тысяч человек, включая 300 кавалеристов. На каждый римский легион приходился легион союзников, организованный таким же образом, за исключением того, что его кавалерийский компонент достигал обычно 600 человек (по мнению некоторых исследователей, союзные силы не были столь четки, просто римляне традиционно поддерживали каждый легион приблизительно равным числом союзных частей, самым крупным подразделением которых была когорта). Вкупе со своим союзным дополнением римский легион являлся эквивалентом современного армейского корпуса численностью от 9 тысяч до 10 тысяч человек, около 900 из которых были кавалеристами. Два римских и два союзных легиона составляли полевую (так называемую «консульскую») армию, возглавляемую одним из двух римских консулов.

Консульская армия (численностью в среднем от 18 тысяч до 20 тысяч человек) имела боевой фронт около 2,5 км. Две таких армии нередко соединялись; в этом случае консулы командовали, сменяя друг друга, как правило, каждые два часа. В военное время Рим мог выставить на поле больше 8 стандартных легионов (4 римских, 4 союзных). В случаях, когда власть переходила к диктатору, он непосредственно командовал наибольшей полевой армией, по мере возможности осуществляя общее руководство остальными. Независимо от факта существования диктатора, дополнительные армии находились, как правило, под командованием проконсулов, назначаемых сенатом из числа бывших консулов, или всенародно избираемых преторов. Поскольку консулы являлись в равной мере как высокопоставленными гражданскими чиновниками, так и полевыми командирами, в их руках сосредоточивались и военная, и политическая власть, благодаря чему римские военачальники практически никогда не получали из столицы никаких директив. С другой стороны, следствием такого положения вещей нередко бывало весьма посредственное высшее военное руководство. Еще одним недостатком этой системы было то, что консулы ежегодно сменялись, тогда как в затяжной войне — такой, как против Ганнибала, — римские полководцы должны были находиться непосредственно на театре военных действий годами. Под началом консула или проконсула состоял штаб из старших офицеров (квесторов), на которых возлагалось исполнение решений, принятых командующим. Непосредственное руководство легионом осуществляли шесть в странном порядке сменявшихся в командовании трибунов (по два на каждую боевую линию), хотя позже над ними часто ставился единовластный командир — легат. В подчинении же у них находилось 60 центурионов — по два на каждую манипулу.

Тактическая гибкость легиона определялась взаимоотношением между линиями тяжелой пехоты и манипулами внутри самой линии. Каждая манипула являлась как бы крохотной фалангой (около двадцати человек по фронту и шести в глубину), но пространство между людьми было несколько больше, чем в греко-македонской фаланге — каждый воин занимал около 0,5 м². В пределах одной линии манипулы располагались с интервалами, равными длине фронта самой манипулы, т.е. около 18–20 м. Манипулы следующей линии, строившейся приблизительно в 90–100 м позади, размещались таким образом, чтобы перекрыть просветы впереди стоящей.

Такое построение в шахматном порядке, именовавшееся quincunx, Термин ведет происхождение от квинкункса — древнеримской монеты достоинством в 5/12 асса, на реверсе которой изображались пять расположенных в шахматном порядке точек. Впоследствии употребление слова расширилось и стало обозначать конфигурацию из пяти квадратов или прямоугольников, один из которых занимает центральное положение, а другие примыкают к нему углами. имело перед фалангой ряд преимуществ: оно могло легче маневрировать на пересеченной местности, не опасаясь потерять строй и не испытывая необходимости непрерывно следить за появлением просветов в линии — просветы были предусмотрены. При необходимости первая линия могла отступить сквозь вторую или наоборот — вторая занять позицию впереди первой. Линия триариев образовывала органический резерв — независимо от того, сознательно использовал его командир или нет. Конечно, интервалы являлись потенциальным источником опасности, однако она сводилась на нет размещением других отрядов непосредственно позади первых двух линий. Похоже, что в битве линии сближались, фактически образуя фалангу, но когда от легиона вновь требовалась маневренность, было возможно быстро восстановить гибкое взаимодействие.

Римский военный лагерь

Одним из самых значительных римских военных нововведений была практика кастраметации , т.е. строительства военных лагерей. На всем протяжении кампании римляне каждую ночь возводили укрепленный лагерь. Таким образом, как бы далеко от Рима или других дружественных сил они ни находились, войска всегда располагали безопасной базой, а командиры могли выбирать между наступлением и обороной. Если лагерь требовался только на одну ночь, он назывался mansio («привал, ночлег»), если войско задерживалось — castra stativa («лагерь-стоянка»).

Строительство лагеря являлось относительно быстрым процессом — каждый легионер имел четко определенный круг обязанностей, в исполнении которых, благодаря постоянной практике, поднаторел. На марше каждый воин среди прочего дорожного снаряжения нес два длинных кола для возведения палисада. По всему периметру лагерь окружался рвом, причем вынутую землю наваливали к палисаду для придания ему большей прочности и толщины. Внутри лагерь был распланирован по принципу городских улиц и кварталов, и каждое подразделение всегда занимало одну и ту же позицию относительно других.

Невзирая на то обстоятельство, что вкупе вес походной выкладки легионера (кастраметационные колья, прочее снаряжение, защитное вооружение и оружие) достигал 30–35 кг, на марше римляне передвигались чрезвычайно быстро, и легион являлся в высшей степени мобильным соединением. Правда, какая бы то ни было формализованная организация передвижения отсутствовала, что зачастую приводило к потере бдительности при разведке и обеспечении безопасности на марше. Однако этот недостаток был исправлен во время Второй Пунической войны после нескольких дорого обошедшихся уроков, преподанных Ганнибалом.

Во времена Республики лагерь предназначался только для двух легионов, поэтому он имел форму квадрата, при Траяне в лагерях останавливались три легиона, и одну из сторон приходилось удлинять на треть. Первым делом отводилось место для палатки претора (консула), как можно ближе к неприятелю. Оно отличалось белым знаменем. Перед этим местом оставалось свободное пространство, где находились алтари, знамена и трибуна полководца, здесь же собирались на сходку солдаты. По бокам претория стояли палатка квестора — квесторий и двух-трех легатов — форум. За ними — палатки трибунов и префектов союзников. Далее шла главная улица, которая отделяла командиров от солдат. Она заканчивалась Правыми и Левыми воротами. Поперек ей прокладывалась улица, ведущая к преторию, она обрывалась Преторианскими,— из которых войско выходило на битву,— и Декуманскими,— в которые возвращалось,— воротами.

Расположение остальных палаток копирует построение легиона перед битвой, причем палатки всадников располагались вдоль главной улицы. Отдельные корпуса союзников размещались возле ворот. Здесь находились и чужие войска, которые по каким-либо причинам в лагерь пускать было опасно. Ряды палаток отмечались воткнутыми копьями, поэтому прибывавшим легионерам легко было сориентироваться. В обычной палатке располагалось 10 человек. Если предстояла зимовка, строили хижины. Изнутри лагерь окружало свободное пространство, чтобы неприятель в случае неожиданного нападения не мог поджечь лагерь. Здесь же оставляли телеги. Каждый лагерь окружался рвом и валом, который при долгом пребывании укреплялся бруствером и частоколом. На переднем и заднем фронте вал сооружали легионеры, по бокам — союзники. Частокол делался из толстых бревен, заостренных сверху. Площадь римского лагеря доходила до 1 кв. км. Позднее появились постоянные лагеря, возле которых вырастали поселения городского типа, где жили семьи легионеров, маркитанты. Многие из них впоследствии стали городами, как Кастра Виндобона (совр. Вена), Аквинкум (совр. Будапешт).

Невзирая на то обстоятельство, что вкупе вес походной выкладки легионера (кастраметационные колья, прочее снаряжение, защитное вооружение и оружие) достигал 30–35 кг, на марше римляне передвигались чрезвычайно быстро, и легион являлся в высшей степени мобильным соединением. Правда, какая бы то ни было формализованная организация передвижения отсутствовала, что зачастую приводило к потере бдительности при разведке и обеспечении безопасности на марше. Однако этот недостаток был исправлен во время Второй Пунической войны после нескольких дорого обошедшихся уроков, преподанных Ганнибалом.

К числу других принципиальных недостатков римской военной организации этого периода относилась неразработанная тактика ведения осад — в этом отношении они далеко отставали от македонцев, и их осады обычно представляли собой затяжные операции на истощение. Опять-таки уроки Второй Пунической войны привели к заметным усовершенствованиям.

Римляне никогда не были морской нацией. По большей части, они рассчитывали на поставку кораблей и моряков союзными и подвластными народами, особенно греками Южной Италии. Тем не менее, при острой необходимости римляне умели и здесь применить характерные для них деятельность и логику.

Основными нововведениями римский военный флот обогатился во время Первой Пунической войны. Быстро поняв, что ни они, ни их союзники не обладают столь быстроходными и маневренными кораблями, как карфагеняне, и что в искусстве мореплавания они также безнадежно отстали, римляне методично взялись за решение проблемы.

Первым делом они начали строить корабли, скопированные с карфагенской квинкверемы (от латинских quinque — пять и remus — весло), имевшей, как явствует из названия, по пять рядов весел с каждого борта. Эти увеличенные триремы достигали водоизмещения в 300 т, а их экипаж насчитывал 400 человек.

Справедливо убежденные в превосходстве римского легионера над карфагенскими солдатами и моряками в рукопашном бою, римляне ввели два новшества, позволивших создать на море условия сухопутного боя. Наиболее важным был корвус (т.е. «ворон»), подъемный абордажный мостик, шарнирно установленный на носу корабля и достигавший в длину 8–11 м при ширине чуть больше 1 м; он был снабжен невысокими бортиками и острой металлической шпорой в виде вороньего клюва, давшей устройству название. В походном положении корвус при помощи системы блоков и снастей удерживался в почти вертикальной позиции и мог быть перекинут наружу в любом направлении. По сближении с кораблем противника корвус с ударом опускался на его палубу, и шпора глубоко вонзалась в доски. Толпа римских легионеров немедленно кидалась по этому мостику, чтобы сражаться на вражеской палубе, как на суше.

Кроме того, римляне установили на своих кораблях по две боевые башни, на носу и на корме, откуда поддерживали абордажную группу стрельбой из луков и метательными снарядами катапульт и баллист, а также отражали любые вражеские попытки абордажа. Римские модернизированные квинкеремы стали первым в истории подлинно «секретным» оружием. В отличие от многих других, осваивающих технологические нововведения, римляне подождали, пока не построили значительного количества этих новых кораблей, а затем застали карфагенян врасплох в решающей битве при Милах.

Приспособил Рим к своей морской тактике и кастраметацию . В соответствии с традиционной практикой тех времен, корабли каждую ночь вытаскивали на берег. Но римляне первыми начали в обязательном порядке всякий раз возводить укрепленный лагерь, защищавший гребцов, моряков и корабли.