Великая хартия вольностей

Подписанию Великой хартии вольностей предшествовало восстание баронов, которые были недовольны усилением королевской власти и грубым нарушением феодальных обычаев. В восстании участвовали также рыцари и горожане (в частности, Лондона), до 1215 г. обычно поддерживавшие королевскую власть в ее столкновениях с крупными феодалами. Рыцарей и горожан к союзу с баронами привело недовольство налоговым гнетом, притеснениями королевских чиновников и неудачной внеш. политикой короля. Их участие в восстании облегчило баронам победу над королем. Эта победа и была закреплена в Великой хартии вольностей . Однако большинство статей Великой хартии вольностей отражало и защищало лишь интересы феодальной аристократии.

Великая хартия вольностей гарантировала свободу церковных выборов прелатам (ст. 1), соблюдение королем феодальных обычаев по отношению к его вассалам — баронам (статьи 2-11), запрещала королю брать с них феодальную помощь и щитовые деньги без согласия «общего совета королевства» (ст. 12), т. е. совета непосредственных вассалов короля (ст. 14), запрещала судить баронов иначе как судом равных им по положению пэров (ст. 21), без их приговора арестовывать и лишать имущества (ст. 39). Великая хартия вольностей отменяла утвердившееся после реформ Генриха II115489 (1154-89) право короля вмешиваться в юрисдикцию феодальных курий (ст. 34) и создавала комитет 25 баронов, которые в случае нарушения хартии королем могли начать против него войну (ст. 61). Рыцарство и верхушка свободного крестьянства получили от хартии лишь незначительные выгоды: баронам запрещалось требовать с них больше служб и повинностей, чем следовало по обычаю (статьи 15, 16, 27, 60),. всем свободным людям гарантировалась защита от произвола чиновников. Еще меньше получили города; лишь подтверждение уже существующих привилегий (ст. 13), а также установление единства весов и мер в стране (ст. 35). Налогового гнета для городов Великая хартия вольностей не облегчила. Крепостное крестьянство ВилланыvillaniКатегория феодального крестьянства в Западной Европе.Смотреть полностью(вилланство) — основная масса английского народа, ничего не получило от Великой хартии вольностей , которая, игнорируя интересы крепостных, еще раз подчеркнула их полное бесправие (ст. 20, единственная, упоминающая вилланов, имеет в виду прежде всего интересы их лордов).

Ряд статей Великой хартии вольностей утверждает новые судебно-административные порядки, сложившиеся в стране после реформ Генриха II (статьи 18, 19, 20, 32, 40 и др.), выгодные широким слоям свободного населения. Эти статьи оказались наиболее жизнеспособными и прогрессивными и впоследствии, будучи включены в статуты XIII– XIV вв., вошли в английское феодальное общегосударственное право. В целом, однако, Великая хартия вольностей — чисто феодальный документ, защищающий интересы класса феодалов и отчасти городской верхушки. Ее т. п. конституционные статьи (12, 14, 21, 34, 39, 61) утверждали узкосословные привилегии баронства, а последние 4 из них, изымая баронов из-под действия королевской юрисдикции и узаконивая феодальной междоусобицы, носили явно реакционный характер. Тем не менее Великая хартия вольностей сыграла известную роль в политической борьбе XIII– XIV вв., приведшей к складыванию английской сословной монархии.

Аннулированная Иоанном11991216 в кон. 1215, Великая хартия вольностей неоднократно подтверждалась Генрихом III121672 (1216, 1217, 1227), затем Эдуардом I12721307 и Эдуардом II130727, за исключением т. н. конституционных статей, умалявших престиж короны. В таком сокращенном виде она в XIII– XIV вв. отчасти утратила значение практической политической программы (начиная с 1297 г. все очередные подтверждения Великая хартия вольностей всегда дополнялись новыми, более актуальными политическими требованиями). В то же время в качестве первого в истории Англии прецедента ограничения королев. власти в пользу различных группировок феодалов она сохраняла значение политического лозунга и символа оппозиционных выступлений. Забытая в кон. XV и в XVI вв., Великая хартия вольностей была заново «открыта» в нач. XVII в. и использовалась лидерами парламентской оппозиции накануне и в начале английской буржуазной революции для доказательства древности права парламента контролировать корону.

В буржуазной историографии по вопросу о Великой хартии вольностей еще в XIX в. сложились две противоположные точки зрения, существующие с некоторыми изменениями и в настоящее время. До кон. XIX в. господствовала национально-либеральная концепция. Ее представители (в нач. XIX в. Г. Галлам, затем Э. Фримен и У. Стебс; в Германии к ней примыкали Р. Гнейст, в России — M. M. Ковалевский, Д. М. Петрушевский) идеализировали Великую хартию вольностей , игнорировали ее феодальную сущность и считали ее «краеугольным камнем» свободы английского народа и созданного им в процессе исторического развития «правового государства» в виде английской буржуазно-конституционной монархии. С Великой хартией вольностей они связывали также представление о национальной исключительности англичан и всей их истории. Из современныъ англ историков к этой точке зрения близки Б. Уилкинсон, Э. Кэм, Ф. Томсон и др. В кон. XIX и нач. XX вв. эта концепция подверглась нападкам со стороны историков критического направления (англичане: Ф. Мейтленд, У. Мак-Кекни, позднее А. Поллард и др., француз Ш. Пти-Дютайи, американцы Дж. Адамс, Ч. Макилвейн), которые, справедливо указывая на узкосословный баронский характер т. н. конституционных статей Великой хартии вольностей , ошибочно считали всю ее документом феодальной реакции, т. к., по их мнению, единственной прогрессивной и даже антифеодальной политической силой в средневековой Англии являлась королевская власть, которой они приписывали главную творческую роль в создании английского «правового государства».

В современной литературе сходные взгляды высказывают англ. историки Дж. Джолиф, отчасти М. Поуик, Г. Ричардсон, Г. Сейлс, американский — Г. Хаскинс и др. Обе концепции не учитывают противоречивого характера Великой хартии вольностей , в которой феодадбно-реакционные политические требования баронов переплетаются с прогрессивными для XIII в. требованиями рыцарства, горожан и фригольдерской верхушки, хотя и эти слои населения в XIII в. также стояли еще полностью на почве феодального права.