В начале V в. Восточная и Западная Римские империи все чаще и шире использовали наемников. Их охотно вербовали во все сокращающееся число регулярных армейских соединений или под командованием собственных племенных вождей включали в состав соответственных национальных или племенных формирований в качестве федератов Федератыfoederati, от foedus — союз, договорлатСвязанные союзом с Римом общиныОбычно называемые союзниками — socii;Варварские племена, поступившие на военную службу к римлянам и несшие ее на границах Римской империиОбычно федератам за защиту римских границ предоставлялись пограничные земли для поселения и жалованье. Особенно широко федераты стали привлекаться со II в.; наибольшее значение они имели в IV-V вв. во время участившихся варварских вторжений.Смотреть полностью. Естественно, что с ростом значения кавалерии имперские военачальники стали отдавать предпочтение прирожденным конникам. Таким образом, племена азиатского происхождения — гунныII(IV), аланыI, авары и булгарыVII — зачислялись в легко-кавалерийские отряды лучников. Германские племена, обитавшие на равнинах между Дунаем и Черным морем, — главным образом, готы, герулы, вандалы, гепиды и ломбарды — поставляли тяжелую кавалерию, главным оружием которой являлись копье или пика. Пехоту армия Восточной Римской империи по большей части набирала в собственных провинциях, особенно в Анатолии, хотя некоторые варвары — германцы и славяне — тоже зачислялись туда. На западе обитатели имперских провинций составляли только незначительный процент личного состава вооруженных сил, да и этот контингент формировался главным образом из жителей Галлии. Таким образом, и пехотинцы, и кавалеристы вербовались преимущественно из варварских племен (пехота — в первую очередь из франков и бургундов).

Пример падения Рима, заставил византийского императора Льва I и его наследника Зенона меньше полагаться на федератов. Они старались набирать больше солдат в пределах собственных границ. Преобладавших до того варваров-иностранцев начали заменять, в частности, исаврами, соплеменником которых являлся и сам Зенон. Ко временам Юстиниана имперские армии почти в равной мере состояли из федератов и профессиональных частей, сформированных из граждан Восточной Римской империи.

Пытаясь в начале V в. приспособить свою военную систему к урокам битвы при Адрианополе, римляне особенно восхищались эффективностью гуннских конных стрелков. В сочетании с опытом персидских кампаний это заметно повлияло на становление римской кавалерии. Поначалу она была легкой и отличалась от федератов лишь лучшими организацией и дисциплиной. Однако постепенно римская конница стала более тяжеловооруженной — помимо лука у каждого воина появились копье, меч и щит. Так в начале VI в. сформировались катафрактарии, на несколько столетий ставшие главной опорой византийской армии (и, позже, наиболее надежными солдатами Средних веков). Эти тяжеловооруженные римские конные стрелки, соединявшие огневую мощь, дисциплину и подвижность со способностью к ударному действию, были истинными наследниками римских легионеров. В битвах с персами, вандалами и готами Велизарий в первую очередь рассчитывал на кавалерию, состоявшую из трех главных компонентов: римских катафрактариев, легких конно-стрелковых соединений гуннов-федератов и менее значимых и надежных готских, герульских или ломбардских тяжелых кавалеристов вооруженных пиками.

Азиатская легкая кавалерия могла вести длительные боевые действия только при условии жесткой организации и будучи встроена в регулярные армейские соединения с соответствующим штабным обеспечением, что хорошо удавалось римлянам и китайцам. В противном случае результативность их применения была строго ограниченной, поскольку такие соединения могли передвигаться лишь там, где находили пастбища для лошадей и домашних животных, которые их сопровождали — обычно они, как и племена, передвигались в сопровождении больших обозов, и потому были неспособны вести эффективную зимнюю кампанию из-за недостатка фуража. Таким образом, поскольку азиатская легкая кавалерия могла существовать лишь тем, что будет найдено на месте, а количество нуждающихся в прокорме животных было чрезвычайно велико, организованные подобным образом войска вынуждены были постоянно перемещаться, независимо от требований боевой обстановки.

В битве азиатская легкая кавалерия всегда избегала прямых столкновений с хорошо организованным противником. Если действия лучников с дальнего расстояния оказывались достаточно эффективными, гунны, или их родичи, иногда сближались с врагом, чтобы добить его, при помощи меча и аркана. Но если противник был в состоянии выдержать обстрел и ответить на него, или отступал в организованном порядке, гунны не могли добиться окончательного успеха и были вынуждены довольствоваться достигнутым.

К концу V в. легион окончательно исчез из армий как Западной, так и Восточной Римских империй. Если тактические приемы противостояния комплексному воздействию метательного оружия и массированной конной атаки для конницы были выработаны сравнительно успешно, то применительно к пехоте все поиски римлян не привели к мало-мальски приемлемому результату. В мире не существовало пехотного строя, который совмещал бы мощь и гибкость старого легиона. Любые иные боевые порядки являли собой ту или иную крайность — либо малоподвижную массу тяжелой пехоты, либо рой легковооруженных воинов с метательными снарядами.

В результате — за одним хотя и значительным, но недолговечным исключением — пехота стала полностью вспомогательной по отношению к кавалерии. Громоздкие пехотные соединения (иногда при метательных орудиях, например, баллистах) могли выступать в качестве базы для маневра мобильной кавалерии. Легкие вспомогательные войска — лучники, пращники, метатели дротиков — были способны привести в замешательство противника и расстроить его ряды перед решающей кавалерийской атакой. Но (за исключением византийцев и, возможно, китайцев) военачальникам этого периода представлялось слишком трудным скоординировать применение метательного и ударного оружия, маневренность и мощь войск. В итоге они обращались к стереотипной тактике и методам ведения военных действий, предшествовавшим битве при Марафоне.

В этот период общепринятого расчета исключительно на кавалерию интересна была практика франков, которым, пусть и достаточно примитивно, в действиях пехотных масс удалось сочетать плотность строя с подвижностью, а массированное применение метательного оружия с мощью натиска в рукопашной схватке. Легко защищенные (а до VI в. почти полностью без всякой защиты) франки бросались в бой плотными неорганизованными массами — тактика, которую их предки применяли еще против ранних римлян. Перед самым соприкосновением с противником они бросали тяжелые метательные топоры (франциски, как называли их вестготы) или дротики, а затем, пользуясь воцарившимся смятением, кидались в сечу. Кавалерийской атаки бесстрашные варвары ожидали плотной массой, а затем принимались роиться вокруг завязших в ней вражеских конников, стаскивая наземь всадников и валя с ног лошадей.

Оман полагает Oman Charles. A History of the Art of War in the Middle Ages. — London, 1898, Book II, Chapter I. , что за века контакта с римлянами франки так и не переняли у них ни оружия и методов его использования, ни дисциплины, ни тактики, а всеми своими успехами они обязаны лишь собственной выдающейся жизнеспособности и угасанию военного искусства про тивников. Доля справедливости в подобном утверждении есть, и немалая, но исчерпывающим объяснением оно служить никоим образом не может. Согласно некоторым свидетельствам, Хлодвиг был поклонником римской военной системы и даже сумел до некоторой степени дисциплинировать своих свирепых бойцов. Его армии были невелики и в большей части кампаний численно уступали противникам — особенно тяжелой кавалерии вестготов. Не будь они четко организованы и хорошо управляемы, как предполагает Оман, Хлодвиг не вышел бы победителем из стольких сражений.

Столкновения с остготамиIIIVI, вестготами, ломбардами, аварами и византийцами вселили во франков здравое уважение к кавалерии, и к концу VI в. они также начали полагаться на тяжелых копьеносных всадников. При вторжениях в Британию англыIV(V), саксыIV(III) в. до н.э. и ютыIIIVI(VII) пользовались той же тактикой, что и франки, — здесь пехота осталась преобладающей на полях сражений просто потому, что не было угрозы со стороны противника, располагающего хорошей кавалерией.

На море искусство войны пришло в еще больший упадок, нежели на суше. Хотя византийский флот и демонстрировал проблески эффективности, удерживая некоторый контроль над Черным и Средиземным морями, однако тевтонские морские разбойники постоянно пренебрегали морской мощью Константинополя, и моряки Восточной Римской империи не были даже в состоянии воспрепятствовать массовым переправам через Геллеспонт. Вандал Гейзерих42777 проявил немалую изобретательность и энергию в организации своих дальних грабительских походов, а также при обеспечении безопасности собственных африканских берегов. Но представляется в высшей степени сомнительным, чтобы флот вандалов — как и любых их современников — мог бы противостоять флоту Фемистокла или римскому и карфагенскому флотам времен Пунических войн264146 гг. до н.э..