Старший сын великого князя московского Ивана III Васильевича от второго брака. Василий Иванович продолжал внутреннюю и внешнюю политику отца, на которого походил суровостью характера, действуя самовластно, с холодной расчетливостью и жестокостью. Спор о престолонаследии, возникший в конце правления Ивана Великого, когда бояре из ненависти к Софье Фоминичне держали сторону царевича Дмитрия Ивановича Внука, отразился на всем княжении Василия Ивановича , который, в свою очередь, отвечал той же монетой представителям древних и знатных родов, окружив себя дьяками, людьми мелкопоместными и незнатными (например, дворецкий Шигона Поджогин из тверских бояр, бывший у него ближайшим советником), с которыми, однако, обращался жестоко (заточение дьяка В. Далматова за отказ ехать послом, урезание языка и затем казнь И. Н. Беклемишева-Берсеня за непокорность). Кроме Шигоны Поджогина, в его Совет входило еще несколько дьяков, проводивших в жизнь великокняжеские повеления и указы.

К боярству Василий Иванович относился недоверчиво и холодно, советуясь с ними лишь для вида, да и то редко. Но ни один знатный боярин при нем не был казнен. Он вел себя еще осторожно и брал с них лишь клятвенные грамоты не отъезжать в Литву (например, с князя В. Шуйского, с князей Бельских, Воротынских, Мстиславских и др.). Только князя В. В. Холмского при нем постигла опала. Зато ближайших родственников Василий Иванович не щадил. Отлично сознавая, что в случае освобождения из заточения Дмитрия Внука у противников великого князя появится козырь в борьбе за престол, Василий продолжал держать своего племянника в неволе, но, стараясь скрасить ему жизнь в тюрьме, щедро одаривал Дмитрия, в результате чего последний оставил после смерти богатейшее состояние в деньгах и драгоценностях, находившееся при нем в месте заключения.

В период всего своего княжения Василий Иванович никогда не встречал поддержки со стороны братьев: калужский князь Семен Иванович собирался бежать в Литву и лишь благодаря заступничеству митрополита был прощен Василием; Дмитрий Иванович Жилка оказался никчемным военачальником, но при каждом удобном случае старался напомнить о былом своеволии удельных князей, за что получал выговоры от великого князя; Юрий Иванович также был недоволен тем, что Василий правит в государстве единолично, и тоже хотел уйти в Литву, а потому великий князь приказал зорко следить за братом; Андрей Иванович был весьма посредственным человеком, постоянно выпрашивавшим у брата подачки в виде драгоценностей или новых вотчин. Кстати, ему было дозволено жениться лишь в 1533 г., когда у Василия Ивановича было уже двое сыновей. Братья, в свою очередь, ненавидели и самого Василия Ивановича , и его новых людей, и новые порядки при дворе. А поскольку именно к этим братьям должен был перейти престол после бездетного Василия Ивановича , то, по совету близких ему людей, он развелся с бесплодной С. Сверчковой-Сабуровой. Объявление о разводе состоялось в ноябре 1525 г., после чего Соломонию постригли под именем Софии в Рождественском девичьем монастыре, откуда перевели в Суздальско-Покровский монастырь.

В начале 1526 г. Василий Иванович женился на Елене Васильевне Глинской, племяннице литовского магната — князя М. Л. Глинского-Дородного, которая лишь через 4 года родила ему сына Ивана, а еще через 3 года — Юрия.

Уже вскоре после вступления на престол Василий Иванович решил наказать казанского хана Мухаммед-Эмина?1518, и весной 1506 г. отправил против него большую судовую рать. Однако под Казанью неожиданно татарская конница зашла к ним в тыл и отрезала от судов; сражение закончилось полным поражением русского войска. Получив известие об этом, Василий Иванович в тот же день распорядился выслать к Казани новую сильную рать, которая также потерпела поражение. На этот раз казанцы пошли на хитрость: они притворно бежали от русских, заманив их на Арское поле, где в то время проходила ярмарка, ежегодно собиравшая сюда торговцев со всего Востока. Русские воеводы думали, что казанцы бегут, бросились их преследовать и предались грабежу, который продолжался до самой темноты. А на рассвете Мухаммед-Эмин внезапно напал на русских ратников, беспечно расположившихся на ярмарочном поле. Были убиты несколько известнейших воевод— князья Р. Ф. Курбский, М. Ф. Курбский-Карамыш и Ф. И. Палецкий Большой. Уцелевшие от погрома бросились на суда и поспешно отошли от берега, преследуемые казанцами, которых сумела остановить лишь у устья Суры московская конница, во главе с воеводой Ф. Киселевым, спешившим на помощь разбитой рати.

Василий Иванович устранил от командования своего брата — Дмитрия Жилку, оба раза проявившего под Казанью полную неспособность руководить войском. Тотчас же великий князь отдал приказ знаменитому московскому воеводе — князю Д. Холмскому — готовить третий поход против Мухаммед-Эмина. Последний, испугавшись настойчивости московского государя, прислал в Москву повинную, а затем вернул всех русских пленных и признал себя московским подручником на прежних условиях.

Отправив своих послов осенью 1507 г. в Казань, Василий Иванович двинул свое войско на запад, против Литвы. Дело в том, что еще осенью 1505 г., узнав о смерти своего тестя (Ивана III), польский король и великий князь литовский Александр Ягеллон тут же начал готовиться к войне с Россией. Рассчитывая, что приготовления в Литве к войне устрашат Василия III, поскольку его противники и в России поднимут голову, Александр послал в Москву С. Глебовича и И. Сапегу, чтобы они потребовали у московского государя возврата Литве всех прежних русских завоеваний в пограничной области. Однако московские бояре, принимавшие посольство, твердо объявили литовцам, что великий князь владеет лишь своими землями и не собирается никому их уступать. Вслед за этим Василий Иванович послал Александру напоминание о том, чтобы король не принуждал свою жену, Елену Ивановну, к переходу в католическую веру. Но неожиданно в августе 1506 г. Александр умер без наследников, и Василий Иванович попытался стать преемником своего зятя, т. е. получить литовский престол, чтобы затем объединить Восточную и Западную Русь в единое государство под своим скипетром. Он отправил сестре Елене Ивановне тайный наказ, в котором предложил ей переговорить с епископами, панами, всей радой и земскими людьми об избрании государем в Литве своего брата — великого князя московского. Однако этому замыслу не суждено было осуществиться: поскольку поляки и литовцы уже избрали себе в короли и великие князья брата Александра — Сигизмунда I Старого13871437. Новый король, человек смелый, предприимчивый и коварный, тотчас же по вступлении на престол стал деятельно готовиться к борьбе с Москвой. Уверовав в критическое положение Василия III, Сигизмунд отправил к нему послов с извещением о своем вступлении на престол и с новым требованием возвращения литовских областей, отторгнутых Иваном III. Однако к тому времени казанская ситуация для Москвы улучшилась, и московские бояре дали посланцам Сигизмунда стандартный ответ, мол, великий князь чужих земель и вотчин не держит, а правит лишь своими, «чем нас пожаловал и благословил отец наш, князь великий, и что нам дал Бог, а от прародителей наших и вся Русская Земля наша отчина». К этому было добавлено, что перемирие покойным великим князем было заключено с Александром, « а с Сигизмундом королем нам перемирья не было. Если же Сигизмунд хочет с нами мира и доброго согласия, то и мы хотим с ним мира, как нам будет пригоже . Вслед за этим Сигизмунду было послано подтверждение о том, чтобы он берег вдовствующую королеву Елену Ивановну и не принуждал бы ее к переходу в католичество.

Поводом к новой войне Москвы с Литвой послужил переход на московскую службу князя Глинского-Дородного и притеснения Едены Ивановны. Война окончилась договором 1508 г., по которому все приобретения Ивана III остались за Россией. Василию III все время его правления пришлось заниматься устройством на южной границе укрепленных линий против татарских набегов; в то же время он старался жить в мире с Крымом, не тратя на это больших средств, и не позволял крымцам чрезмерно заноситься в своих требованиях.

Летом 1507 г. крымские татары, несмотря на существовавший тогда союз с Россией, произвели, как бы без ведома Менгли-Гирея14681515, неожиданный набег на белевские, одоевские и козельские волости, взяв здесь большую добычу и громадный полон. Однако московские воеводы нагнали татар на Оке, разбили их и вернули награбленное добро и своих людей. Сохраняя, по возможности, добрые отношения с Менгли-Гиреем, Василий Иванович , по ходатайству последнего, освободил из тюрьмы его пасынка — касимовского царевича Абдул-Латифа, и дал ему в кормление г. Юрьев-Польской, причем обязал его клятвенной грамотой быть верным слугой Москве и без ведома великого князя не покидать пределов государства. На предложение же Менгли-Гирея завоевать для него Астраханское ханство Василий Иванович ответил вежливым, но решительным отказом.

В 1509 г. ливонцы тоже прислали в Москву просить о продлении перемирия, которое и было заключено с ними новгородскими и псковскими наместниками на 14 лет.

В правление Василия Ивановича были присоединены последние полусамостоятельные русские земли: в 1510 г.— Псков, в 1513 г.— Волоцкое144994, ок. 1521 г.— Рязанское, в 1522 г.— Новгород-Северское княжества. К 1509 г. в Пскове сложилась взрывоопасная атмосфера, поскольку вечем овладела чернь — «худые мужики вечники», псковичи стали ссориться с великокняжеским наместником князем И. М. Оболенским-Репней, который был прислан к ним в начале 1509 г. Когда осенью того же года Василий Иванович прибыл в Новгород Великий, то получил от князя Репни жалобу на псковичей. Вскоре в Новгород прибыли и посланцы Пскова, которые, в свою очередь, подали великому князю челобитную на его наместника. Рассудить и помирить споривших Василий Иванович послал в Псков князя П. В. Великогагина и дьяка В. Далматова, которые не смогли выполнить волю своего государя, поскольку псковичи в категоричной форме требовали другого наместника. Тогда великий князь вызвал к себе в Новгород и наместника и представителей псковичей, сам разобрал их дело и, признав виновными псковских посадников, наложил на них опалу. Он велел схватить их и разослать по разным подворьям под надзор московских детей боярских. Устрашенные посадники и их сограждане стали бить челом Василию, прося о прощении и о том, чтобы «государь пожаловал свою отчину Псков и устроил ее как ему Государю Бог известил». На это великий князь объявил им свою волю: вечевой колокол свесите, чтобы впредь вечу не быть, а быть во Пскове двум наместникам, и по пригородам быть также наместникам; Государь сам хочет быть во Пскове, помолиться Святой Троице и всему указ чинить, как судить наместникам во Пскове и по пригородам... . После этого вечевой колокол был снят, в Псков прибыли московские воеводы, принявшие присягу псковичей, а за ними приехал и сам Василий Иванович . Он перевел 300 самых влиятельных семей в центральные волости государства, чтобы предупредить возможные беспорядки и волнения в городе.

Что касается Рязанского княжества, то уже в правление Ивана III, пока рязанский князь Иван Васильевич был молод, там сидели наместники великого князя. Когда же рязанский князь подрос, Иван III посадил его на рязанском столе, и Иван Васильевич полностью следовал в русле политики Москвы. Его внук, Иван, однако, решил проводить самостоятельную политику, завел тайные сношения с крымским ханом Мухаммед-Гиреем?1523 и даже хотел жениться на его дочери. В 1520 г., узнав об этом, Василий Иванович вызвал под благовидным предлогом рязанского князя в Москву и заключил его под стражу. Воспользовавшись на следующий год суматохой, вызванной вторжением Мухаммед-Гирея, Иван Иванович, бежал из-под стражи в Литву. Рязанское княжество было присоединено к Московскому государству. Еще по договору 1503 г. с Литвой, удельные Стародубское и Новгород-Северское княжества стали вассалами Ивана III. В связи со смертью в 1518 г. стародубского князя Василия Семёновича его удел был присоединен к Москве.

В 1527 г. москвичи перехватили письмо северского князя Василия Шемячича к киевскому воеводе, где он предлагал свою службу Сигизмунду; северский владетель был вызван в Москву и посажен в тюрьму, а его удел был ликвидирован. Присоединение Рязани, Новгорода-Северского и Стародуба не вызвало никаких волнений среди населения этих областей; лишь часть рязанцев, по примеру Новгорода и Пскова, была расселена по некоторым другим частям Московского государства. После смерти бездетного волоцкого князя Федора Борисовича его удел также отошел к Москве.

В 1512 г. московские доброхоты донесли Василию Ивановичу из Крыма, что Сигизмунд приложил руку к тому, что Менгли-Гирей решился на окончательный разрыв и так уже эфемерного союза с Россией. Тем временем из Литвы пришли сообщения об оскорблениях, которым, конечно же, с ведома Сигизмунда, подверглась вдовствующая королева Елена Ивановна, вскоре пришла весть о том, что Елена внезапно скончалась во время ее заточения. По собранным князем Глинским-Дородным сведениям по этому делу, виновником ее смерти оказался Радзивилл, подкупивший людей королевы, которые ее и отравили. Кроме того, Сигизмунд пытался переманить из Москвы в Литву не только знатных князей и бояр, но и братьев великого князя. Все это вело к войне с Литвой. Глинский-Дородный, ненавидевший Сигизмунда и досконально знавший все тонкости европейской политики, убедил Василия войти в союз с императором Священной Римской империи Священная Римская империя962 г.Sacrum Romanum ImperiumлатHeiliges Romisches Reich Deutscher NationнемОснованное в 962 г. государство, включавшее в себя германские, итальянские, чешские земли, Нидерланды и ряд других территорий; официальное название Германской империи до 1806 г. Смотреть полностьюМаксимилианом I14931519, который в это же самое время добивался венгерской короны, пытаясь отобрать ее у брата и племянника Сигизмунда. Уже скоро Василий Иванович узнал, что король готовит свои полки к походу против него и подстрекает Менгли-Гирея к одновременному вторжению в Московские владения. На собранной по этому поводу великокняжеской Думе решено было упредить поляков и литовцев и самим начать военные действия против Сигизмунда. Находившиеся в Москве ливонские послы доносили Плеттенбергу, что никогда еще Москва не имела такого многочисленного войска и столь мощного наряда и что великий князь, пылая гневом на короля, сказал якобы при этом; «Доколе конь мой будет ходить и меч рубить, не дам покоя Литве», Василий Иванович сам встал во главе войска. Вместе с ним были его братья — Юрий и Дмитрий Жилка, а также зять — крещеный татарский царевич Пётр (муж сестры Евдокии), и Глинский-Дородный. Главными воеводами похода были князья Д. В. Патрикеев-Щеня и И. М. Оболенский-Репня. Вся рать шла прямо на Смоленск, собираясь взять его приступом. Однако штурм с ходу не удался и, несмотря на все усилия великого князя взять город-крепость, в марте 1513 г. он вынужден был прекратить осаду и вернулся в Москву.

Он не собирался мириться со своей неудачей и уже 14 июня того же года вторично выступил в поход на Смоленск. Когда главный воевода князь Оболенский-Репня и окольничий А. В. Сабуров подходили к городу, перед городскими валами их с сильным войском встретил сидевший в Смоленске наместником Сигизмунда Ю. Соллогуб; он вступил в сражение, но был разгромлен и поспешил укрыться за мощными стенами Смоленска. Получив весть об исходе боя, Василий Иванович поспешил к месту, событий и возглавил руководство военными действиями. Однако и на этот раз осада оказалась неудачной; то, что днем разрушали русские пушки, ночью восстанавливали горожане и гарнизон, не поддаваясь на уговоры русских сдаться. В ноябре великий князь отступил и вернулся домой.

Летом 1514 г., в третий раз, московский государь предпринял новую попытку взятия Смоленска. 29 июля началась осада. На этот раз дела сразу же пошли намного удачнее. Действиями наряда теперь руководил известный пушкарь Стефан; он весьма удачно из огромной пушки попал в крепостное орудие, которое, разорвавшись, побило множество защитников, а затем выстрелил по, городу мелкими ядрами, окованными свинцом, которые нанесли жителям еще больший урон. Когда Стефан ударил по крепости в третий раз, на мост вышел смоленский владыка Варсонофий и стал бить челом великому князю, испрашивая передышки до утра. Однако Василий отказал ему в этом и приказал бить по городу изо всех орудий. Уже очень скоро городские ворота отворились, и из них вышел Варсонофий в полном облачении и с крестом; за ним шли наместник Соллогуб, паны и Чёрные люди; подойдя к ставке Василия III, они сказали ему: «Государь князь великий! Много крови христианской пролилось, земля пуста, твоя отчина; не погуби города, но возьми его с тихостью». 30 и 31 июля жителей Смоленска приводили к присяге, а 1 августа Василий Иванович торжественно въехал в древний княжеский город, находившийся последние 110 лет под властью Литвы. Устроив дела в Смоленске, великий князь с небольшим отрядом выступил в обратный поход к Дорогобужу, а остальных воевод послал на запад, чтобы прикрыть только что взятую крепость от войска короля; в Орше был оставлен Глинский-Дородный, а к Борисову, Друцку и Минску были также выдвинуты московские полки. Тем временем сам Сигизмунд спешил из Минска к Борисову, надеясь одержать успех над русскими ратями, посланными ему навстречу, поскольку Глинский-Дородный, обидевшись, что Василий III не отдал ему в удел завоеванный Смоленск, уже тайно снесся с королем, попросился обратно к нему на службу. Глинский собрался уже было перебежать ночью в стан Сигизмунда, но его предательство было раскрыто, сам он был схвачен и отвезен к великому князю в Дорогобуж, откуда в оковах перевезен в московскую тюрьму.

Василий Иванович приказал своим полкам двинуться навстречу войску короля, которым командовал гетман князь К. В. Острожский. В Оршинской битве1514 литовско-польское войско наголову разгромило русских. Однако это был первый и последний успех Сигизмунда: больше ему не на что было вести военные действия против Москвы, а Василий удовлетворился взятием Смоленска и тоже не собирался пока сам воевать с королем. Он заключил договор с маркграфом Бранденбургским Альбрехтом, пытаясь его руками тревожить с северо-запада Польшу, а также с германским императором Максимилианом I, который тоже имел претензии к Сигизмунду в деле с венгерско-чешской короной. Максимилиан радушно принял русских послов Д. Ласкирева и Е. Сукова и 4 августа 1514 г. собственноручной подписью и золотой печатью утвердил договор с Москвой для совместных действий против Сигизмунда; в этом договоре он называл Василия императором, на что, между прочим, впоследствии сослался Петр I, принимая титул императора. Однако вскоре германский император превратился из врага польского короля в преданнейшего друга, а в 1517 г. вообще прислал в Москву посольство во главе с бароном С. Герберштейном, который должен был уговорить Василия III подписать мир с Сигизмундом. В начале октября последний выслал в Москву своих послов — маршалков Я. Щита и Б. Боговитинова. Одновременно, пытаясь сделать великого князя сговорчивее, король отправил осаждать третьестепенную русскую крепость Опочку своего знаменитого военачальника — гетмана князя К. Острожского. Простояв напрасно 2 недели у слабой крепости, Острожский был вынужден подошедшими русскими полками снять осаду и вернулся домой, а Василий позволил литовским послам прибыть в свою столицу и устроил им самый торжественный прием. Переговоры начались в ноябре, но к подписанию мира или даже перемирия так и не привели. Вскоре прибыли послы от Максимилиана — Ф. да-Колло и А. де-Конти, чтобы уговорить Василия Ивановича заключить мир с литовцами и направить общие усилия против турок. Однако из-за Смоленска переговоры зашли в тупик.

Между тем военные действия между русскими и литовцами продолжались, причем наши воеводы несколько раз ходили в Литву, опустошая все на своем пути и раз даже дошли почти до Вильно. В 1520 г. двинулся, наконец, против поляков и гроссмейстер Альбрехт, после чего Василий дважды высылал обещанные ему когда-то деньги. В том же году Сигизмунд вновь присылал в Москву послов, которые уже соглашались оставить Смоленск за Россией, но никак не хотели возвращать русских пленных, взятых в Оршинской битве, и мир не был подписан.

В 1521 г. ситуация для Москвы резко ухудшилась из-за того, что посаженный в Казани ханом московский подручник Шейх-Али так сильно настроил казанцев против себя, что те тайно вступили в союз с крымским ханом Мухаммед-Гиреем?1523 и пригласили его младшего брата — Сахиб-Гирея к себе на престол. Сам Мухаммед-Гирей в июле пошел на Москву, а Сахиб-Гирей начал опустошать владимирскую и нижегородскую земли. Чтобы задержать татар, на Оку была спешно направлена небольшая рать во главе с князем А. Бельским и братом великого князя — Андреем Ивановичем. Татары разбили их и быстро пошли к Москве. Тем временем Василия Ивановича направился на север собирать полки (т. е. попросту бежал), а жители столицы во главе с царевичем Петром, приготовились к обороне. Население Москвы, уже отвыкшее от нашествий кочевников, с ужасом со всех сторон устремилось в Кремль, давя в воротах друг друга. От страшной тесноты возникла угроза эпидемии, а когда немного разобрались и стали готовиться к защите города, оказалось, что не хватает даже пороху для крепостных пушек. При таких обстоятельствах Петр и бояре вступили в переговоры с ханом, который и сам не думал об осаде города. Поэтому Мухаммед-Гирей тотчас же согласился уйти из-под стен Москвы, если ему будет выдано письменное обязательство, что великий князь согласен платить ему дань. Царевич и бояре, немного поразмыслив, выдали ему желанную грамоту, скрепленную великокняжеской печатью, после чего хан быстро пошел от города в направлении Переяславля-Рязанского, наместнику которого, воеводе И. В. Образцову-Симскому-Хабару, не только удалось защитить город от татар, но и уничтожить грамоту о выплате великим князем дани крымскому хану.

Последствия набега крымцев были просто катастрофическими: по некоторым данным, одних только пленных, среди которых было немало знатных женщин, девушек и детей, насчитывалось ок. 800 тыс. Уже очень скоро все рынки Астрахани, Кафы, Стамбула и других черноморских городов были заполнены нашими полонянниками; старых же и больных, которые не шли на продажу, татары или морили голодом, или отдавали своим детям, чтобы те учились на них искусству убивать людей саблями и стрелами. Вернувшись в Москву, Василий Иванович строго наказал виновных в случившемся. В частности, он лишил чина и поместий воеводу князя И. Воротынского, весьма искусного военачальника, обвиненного в том, что он-де из зависти не давал надлежащих советов молодому князю А. Вельскому. Громадная добыча, взятая Мухаммед-Гиреем в Московском государстве, разожгла его аппетиты, и хан объявил в своих владениях, что собирается на следующий год повторить набег на Россию. Однако Василий принял меры, и к весне 1522 г. московские полки уже стояли на Оке в ожидании войска хана. Великий князь сам приехал возглавить отражение крымцев. Хану, однако, помешали внутренние неурядицы, набег не состоялся, и Василий вернулся в Москву. В том же году между Литвой и Россией было подписано перемирие на 5 лет, но русских пленных из-под Орши великому князю вернуть домой так и не удалось.

Во внутренней политике Василий Иванович вначале опирался на нестяжателей. Их идеолог — Вассиан Косой — пользовался большим влиянием при дворе. В 1510-е гг. Василий Иванович приблизил к себе иосифлян; поддержавших его в борьбе с боярско-княжеской оппозицией. В 1521 г. за отказ участвовать в борьбе с Василием Ивановичем Шемячичем был сослан митрополит Варлаам. За осуждение развода с первой женой пострадали Вассиан Косой и Максим Грек. Василию Ивановичу приходилось много сил отдавать борьбе с набегами крымских и казанских татар. Великий князь старался упрочить вассальную зависимость Казанского ханства от России и сажал на престол в Казани своих ставленников: Шейх-Али в 1519 г. и Джан-Али в 1532 г. В 1523 г. распорядился поставить на р. Сура крепость Васильсурск. При нем были завязаны отношения с Францией, Индией и другими странами.

В конце жизни тяжело болел. Умер 4 декабря 1533 г., постригшись перед смертью в монахи с именем Варлаам, и похоронен был а Архангельском соборе Московского Кремля.